Форум » Окресности » Кладбище » Ответить
Кладбище
Szayel Aporro Grantz: Небольшое кладбище на холме в окрестностях города. Именно здесь похоронена мать Ичиго Масаки.
Ответов - 7
Куна Маширо: Реальность пропала. Уплыла из-под ног, лишив способности стоять прямо. Заставила преклонить колени и упасть перед каким-то мраморным памятником. Важная шишка, что тут захоронена, могла гордиться своими наследниками – могила в чистоте и порядке, свежие цветы и рюмка саке под фото. Но разве это волнует сейчас голодное и потерявшее рассудок чудовище? Кто она – легкомысленная девчонка, которой она являлась до катастрофы, или кровожадный монстр, алчущий подпитки. Скорее, второе, нежели первое. Крики разума давно утихли. Толстая броня Пустого, захватившего мысли и контроль над телом, не пускали скромные позывы человеческой сущности. Маширо почти сдалась. «Маширо?» - слабое эхо гулко оттолкнулось от стенок подсознания в ответ на знакомое, родное и просто очень близкое имя. Мысль, которая сумела пробиться через сферу непроницаемости, заставила затеплиться ту искру, что уже погасла было, затерявшись в глубине сущности чудовища. Но на нее тут же навалилось отрицание. Отрицание и неистовая ярость, заполонившая все существо. Голод. Грызущий изнутри, сосущий голод, который вынуждал подняться и пойти навстречу первой жертве. Первой, самой первой… желанной и недосягаемой. Недосягаемой? Если бы чудовище умело улыбаться, оно бы улыбнулось. Одинокая фигура не так далеко – склонила колени перед очередным надгробием. Сдавленные всхлипы, стоны, приглушенные рыдания. Как это жалко. Низко. И совсем не интересно. Маширо…. Нет, Пустой поднялся на ноги и вперился взглядом темных глазниц маски в содрогающуюся от рыданий фигуру. Женщина, мужчина? А, не суть важно. Главное, что ею можно подкрепиться. Она подарит успокоение, чувство насыщения. Пусть ненадолго, но так отрадно… Тихий клокот, донесшийся из-под маски, обратил на себя внимание души, что заходилась в плаче перед надгробием. Ужас, мелькнувший на лице женщины, заставил монстра сделать первый шаг вперед, к своей жертве. Своему обеду. Или ужину?.. «Ке…Кен…Кенсе…»
Muguruma Kensei: ------> Из Ангара Голод, порой несколько приятное, но всё же противное, слабящее тебя чувство. Казалось оно присуще только живому человеку. Только живым существам. Ты умрешь, и голод перестанет тебя мучить, равно как и жажда. Атеисты и ученые припишут к этому еще и полное забвение. Исчезнут все чувства, воспоминания, мысли. Ты исчезнешь навсегда из этого мира. Но в итоге, как это не странно, правы, оказались вовсе не они. Ученые проштрафились, а правы были верующие в Рай и Ад. Частично. Ведь Рай оказался вовсе не таким, как его красиво изображали в Библии. И, да, голод преследовал и будет приследовать тебя и там. Равно как и в Аду. Здесь, на небе, равно как и в мире живых, он был одинаковым. Он мучил, не давал покоя существу. Заставлял испытывавшего его, вставать и идти и искать средство, что б утолить нараставший голод. Искать хоть что-нибудь, чем его можно на время заглушить. Подавить пусть на малый промежуток времени, это одно из неприятных чувств, присущих всем без исключения существам. И он не исключение. Не смотря на то, что давно уже не принадлежал ни к шинигами, ни к арранкарам, ни даже к людям. Живым людям. Даже будучи таким вот гибридом, ненавидимым всеми, даже он чувствовал голод. И он не давал ему покоя. Нужно было поесть, утолить голод, зияющую пустоту внутри себя, которая разъедала бывшего вайзарда изнутри. Именно это, разбудило холлоуфицировавшегося вайзарда мирно спавшего, если так можно назвать состояние, в котором он находился, в ангаре. Где раньше жили вайзарды. И теперь, он был вынужден идти на охоту. Как уже говорилось, всем нужно питаться. И каждый ест, что-то свое. А он питался душами. Будь то обычная душа или шинигами. Даже создания Ада - пустые входили в его рацион. И сейчас, волоча по земле зампакто-катану, которая прямо искрилась от трения и была прямо объята темно-фиолетовым пламенем, он медленно направлялся на поиски пищи. А вот и кладбище. Да, именно сюда и направлялся наш монстр - павший вайзард. Ведь это место всегда прямо кишело и бурлило нежизнью или лучше сказать нежитью. Души, пустые. Кладбище всегда служило местом появления и тех и других. Других чаще всего, в результате появления здесь первых. Это место и привлекало Мугуруму, вернее то, что от него сейчас осталось. Хотя, в последнее время, охотился он не здесь. Предпочитая другие места города Каракура. Видно поэтому, пустых равно как душ, в городе значительно поубавилось. Особенно после той битвы. Ведь после нее Куросаки, равно как и многие шинигами и вайзарды, в том числе, просто исчез. И город почти некому было защищать. От него. Ведь прошло не так уж и много времени. Однако, свихнувшийся гибрид успел внести свою лепту в потустороннюю жизнь города Каракура. Многими душами он успел полакомиться, отчего испытывал потом невыносимую боль. Боль, которая говорила о том, что чувствует еще не побежденный до конца Кенсей Мугурума. Именно эта часть души, гибрида-вайзарда, заставляла монстра и дальше убивать пустых, съедая их или уничтожая духовным клинком – зампакто. Это было похоже на притягивание каната. То пустой, то Кенсей. То душа, то холлоу. Вот и сейчас. Как всегда внутри гибрида-вайзарда шла борьба за доминирование. И за выбор меню на сей раз, заодно. Сколько могил. Сколько умерших то ли от болезней, то ли от старости или от чего-то другого людей. И сколько душ. Отправившихся в пресловутый Рай, или Ад. Ставших шинигами или пустыми. Или так и оставшимися, блуждать по миру живых, душами. Где никто их не видел. Никто не слышал их крика от пустоты и безысходности. Никто с ними не разговаривал. Почти никто. Шинигами – Боги смерти. Военная организация, созданная, похоже, самим Богом, который решил отойти от дел и оставить всё на них. Организация, созданная для помощи, вот таким, заблудившимся в мире живых душам. Отправляя их первым рейсом в рай и спасая от посланцев дьявола - пустых. Ведь они только и ждут момента, что полакомится. Шинигами часто появлялись на кладбищах, но в связи с недавними, хотя не такими уж и недавними событиями, вообще перестали. Однако, это не волновало мутировавшего вайзарда, который сейчас уже медленно брел среди надгробных плит и крестов. Высматривая свою добычу, свой ужин. Будь то пустой, будь то душа, будь то шинигами. Голод уже настойчиво напоминал о себе, и подгонял бывшего вайзарда к большей активности в поисках. Что, в конечном счете, было лишним. Он уже давно учуял свою добычу. Осталось лишь добраться до нее и поймать. Одна могильная плита, вторая, третья. Он не останавливался, продолжая двигаться, изредка задевая сооружения. Десятая, одиннадцатая, двенадцатая. Остановка. Боль. Воспоминание. Он был тут. С кем-то. С друзьями, с соратниками. Зачем? Голова, скованная маской пустого, медленно повернулась к надгробию. В свете фонарей, которые стояли рядами, как и могилы, можно было неплохо разглядеть надписи на крестах и надгробиях. Вопрос, что же за надпись отвлекла монстра от поисков еды? «Куросаки Масаки». Надпись выдавлена большими буквами на мраморной плите. - Куросаки... – голос похожий на рык. Красные, как кровь глаза не отрывались от надписи. - Куросаки… Куросаки Ичиго! – И снова боль. Боль в голове. От странных воспоминаний о прошлом. О каком-то пареньке, который пожаловал как-то раз в их ангар. Которого он и другие вайзарды, почему-то так ждали. Отвернувшись от плиты и держась одной рукой, или лучше сказать лапой за голову, продолжил свой путь. Боль, равно как и голод не прекращались. В голове, бес конца появлялись всё новые и новые воспоминания. Вот он смотрит на какого-то малыша, стоящего перед ним и плачущего. Вот он уже бредет по городу, в поисках чего-то или просто осматриваясь. А может и ищет кого-то. - Ма…. Маширо – снова подал голос. Тембр изменился и высота. Теперь он стал более человечный. В голове крутились странные обрывки предложений. «Маширо, вставай! Кому сказал?!», «Маширо, что ты сделала с отчётами?!», «Маширо, какого чёрта, ты напялила на себя это?!». Голова буквально рассказывалась. Зампакто со звоном упал на землю, а монстр, схватившись обеими руками за голову, упал на колени. Перед глазами странно плыло и начало темнеть. Еще немного и он… Крик. Женский крик прорезал тишину на кладбище. Боль немного утихла, и екс-вайзард поднял голову и повернул её в сторону доносившегося странного звука. Там чувствовалась душа. И что-то еще, такое же зловещее, как и он сам. И почему-то, что-то знакомое. Или кто-то. Рука потянулась в бок и взяла зампакто, который сразу же вспыхнул фиолетовым огнем. Сонидо. Да он умел им пользоваться. Равно как и шунпо. Но просто интуитивно предпочитал Сонидо. Мгновение и он уже стоит совершенно в другом месте. Перед ним душа, стоит будто статуя. Её глаза, полные ужаса смотрят прямо ему в лицо. Ему в маску. Но его волнует не она. Она никуда не денется. Он найдет её и утолит голод. Ему интересно нечто другое. Существо, стоящее в паре метров от него, и так же смотрящее в его сторону. Фонарь стоящий как некий рефери, посреди них освещал обоих. Пауза затянулась, и заканчиваться не желала. Но долго царствовать ей не судилось. - Ты…? – Вопрос, заданный им. Какое совпадение. Проведение или просто случайность? Прошло столько времени с тех пор. Он изменился, да и она тоже. Его бывший лейтенант. До боли, именно до боли, знакомая маска холлоу, сковавшая её лицо, закрывшая от света её глаза. И не только. Костяная броня так же плотно сковала, подобно броне всю нижнюю часть бывшей вайзардки, от пояса до ног. По-прежнему, такие же ярко-зеленые волосы, как и во времена Сейретея взлохмачены. Да и её костюм, в котором Куна Маширо постоянно ходила, довольно износился. - Маширо? – Закованная в такую же костяную броню, рука вайзарда сжимавшая зампакто, немного ослабила хватку. Конец лезвия тихо стукнулся об землю. А фиолетовый огонь постепенно угасал…
Куна Маширо: Шаг. Она упивалась ужасом, что сквозил в глазах женщины, застывшей перед ней. Душа не могла даже побежать, попробовать спасти свою угасшую, призрачную жизнь. Да и зачем, когда и так все ясно? Еще пара томительных мгновений, и эта женщина растворится, обратится в ничто, но даст зеленоволосому монстру силы идти дальше. Искать. Искать, возможно, найти. Мерный, гулкий клокот из-под маски стал на порядок громче. Где-то на его фоне, таком далеком, можно было разобрать слова. Тихие, слабые, жалобные, почти зовущие. Что-то в глубине Пустого, которым стала Маширо, кричало, молило, требовало. Но что? Кого? Куна не понимала, не хотела понимать, и просто сделала еще один шаг. Шаг. Глухой стук ее костяной брони, заковавшей ноги, о каменные плиты. И в глубине провалов зажегся огонь, красный, зловещий, не живой. Душа закричала, нашла в себе силы подать сигнал о помощи, но кто ей поможет? Ветер, царивший этой ночью в городе, ударил в маску. И недовольный клокот стал нарастать, грозясь перейти в не менее громкий, полный голода и боли рев… Какая-то тень позади души заставила Пустого вглядеться в черноту ночи. Она подалась вперед, сделав еще один маленький шаг к этому персонажу. Когда на того упал свет фонаря… взгляд алых угольков скользнул по такой знакомой маске, по знакомой одежде, изрядно поистрепавшейся уже… но мечу, с глухим стуком соприкоснулся с плитами. «Кен… Кенсей…» - забилась мысль, единственная на тот момент. Она застыла, пытаясь справиться с нахлынувшей волной воспоминаний, где мелькали обрывки фраз, лица, какие-то люди… тоже знакомые, но такие далекие. Она закричала, выплескивая вместе с криком реяцу. Волна энергии отшвырнула женщину, сжавшуюся перед монстром, подобно котенку. «Кенсей, ты дурак!» «А что будет на обед?» «Я хочу охаги!» - Кенсей… - хрипло, низко ответила она, делая еще один шаг, не глядя на женщину, которая стремилась покинуть опасное место. Голод отступил перед вспыхнувшими вдруг эмоциями. Голос, фонограммой звучавший в воцарившейся тишине, прозвучал несколько… удивленно и тепло. – Ты… Кенсей… - она обхватила руками голову, взлохматив и без того взлохмаченные волосы. Снова закричала.
Muguruma Kensei: Да, я псих, а это полный бред. пардон за опоздание. - ….Не дам… Представьте, что у вас болит зуб. Ну, представить не трудно, ведь всё этим страдали, страдают по сей день, и будут страдать дальше. От этого, как и от рака никто не застрахован, разве что, только беззубый от рождения. Ну, не о том суть. Представили то ужасное болевое ощущение. Будто пульсирующие удары током. И это только один зуб, а теперь представьте, что у вас болит не один зуб, а все 32. Короче все без исключения до одного зубы. И не просто болят, а как говорилось раньше, будто пульсируют. Боль мучает вас рывками, будто толчками. Как удар по голой спине батогом, раз за разом. Правда ведь, что это же просто нестерпимо. Ужасное чувство. Хочется взять что-то не важно что-именно, лишь бы что-то твердое и тяжелое и выбить всё зубы, только что б это чувство наконец прекратилось. Чтоб боль, наконец, исчезла. Но она не прекращается, а лишь делает короткую передышку, утихая порой, будто отлив. И снова усиливается, с той же яростью в ту же боль, будто прилив. Представили, каково это? А теперь представьте, что эта боль усилена раз в пять, как минимум и вовсе не у вас в зубах, а прямо в вашей голове. Кажется, что череп пульсирует, как бьющееся сердце, а черепная коробка вот-вот не выдержит и разорвется на части. И эта невыносимая боль, вовсе не от загнивающих нервов и не от дырок в зубах, или, лучше сказать, в черепной коробке. А от мыслей, воспоминаний, с сумасшедшей скоростью возникающих прямо в голове и заполняющих разум. Ужасно, правда? Вот это и есть то, что чувствовал и чувствует сейчас Кенсей. - Ма…. ш-шии.…ро~…. – Еще один крик, а точнее дикий рев Кенсея, разорвал пространство в унисон с голосом его бывшей подчиненной. Да, Мугурума слышал, как она назвала его по имени. Видел, как она подошла ближе. Он слышал её голос, слышал её пронзительный крик, последовавший после. Наблюдал. Как она металась будто в агонии, схватившись руками за голову, запустив пальцы в зеленые волосы. Но, он не мог ей помочь. Боль, затихшая на время в его голове, вместе с чувством голода, решила снова напомнить ему о своем существовании. Разразившись, как гроза с еще большей силой. В голове, будто что-то прорвало, будто какую-то стену, преграду и через брешь в которой начали «вытекать» воспоминания и образы. Воспоминания эти вызванные, скорее всего этой их встречей. Именно они, заполняя разум пустого Кенсея, вызывали страшную боль в голове бывшего вайзарда. Казалось, что маска, сковавшая голову, сейчас не выдержит напора и, раскрошившись, развалится, а голова просто лопнет, как воздушный шар. Можно предположить, что Маширо сейчас ощущала то же самое. Бедняги. Невыносимое чувство, честно говоря. Каждое новое воспоминание, будто вбивало в голову вайзарда по одному большому гвоздю. Не говоря о том, что эта боль физически изнуряла холлоуфицированного вайзарда. Сначала заставляя Мугуруму метаться туда сюда в агонии, разрушая надгробные плиты и статуи с крестами, что стояли рядом. Но вскоре, силы, которых и так было мало из-за голода и боли, начали иссякать. Ноги волей-неволей согнулись, заставляя Кенсея, рычащего на всю округу от этой страшной мигрени, пошатнутся и, приклонив одно колено, опуститься на землю. Зампакто, клинок, выпущенный из ладони, упал на землю, тут же издав громкий звон, который утонул в море криков обоих пустых. Руки, скованные в костяную броню, рефлекторно схватились за голову. Пальцы запустились в седые волосы, впиваясь в кожу, чуть ли не до крови. Маска в области рта начала трескаться, пока большая трещина не разделила этот кусок кости поперек, на две половины. Образовав собой, что-то наподобие зубов, жутко напоминавших края гарганты – прохода между мирами, которым пользуются арранкары. Новообразованный рот широко раскрылся, так что можно было видеть еще два ряда зубов, принадлежавших уже не прямоугольной маске, а самому Мугуруме, чьё лицо было заковано в эту костяную темницу. Жуткий рёв, издаваемый Кенсеем, разорвал пространство вокруг, наверное, диаметром метров так 30 как минимум. Интересно, слышал ли их кто-нибудь? Ну, врядле кто-нибудь будет гулять по кладбищу в полночь. Полупустой держав до селе глаза закрытыми, кое как раскрыл их. Но видимость была ужасно расплывчатой, будто затянутой белой пеленой. Которая становилась с каждой секундой всё плотнее и плотнее. Еще какое-то мгновение назад Кенсей еще видел перед собой силуэт Маширо освещаемый фонарем, но через секунду был виден лишь тусклый свет. Еще секунда, и Кенсея поглотила тьма, пустота и тишина. Свет погас. Затем затихли все звуки. А потом и все чувства. Даже боль исчезла. Исчезло всё. Будто наступила смерть. - Я не отдам тебе своё тело! Ты его даже в оренду не получишь... – Небытиё длилось недолго. Такое чувство, будто кто-то включил телевизор. Мгновение и появилась картинка. Кенсей снова, выпрямившись во весь рост, стоял. Костяная броня исчезла, маска тоже. Боль и голод больше не мучили. Одежда снова была чистая и целая. А не поношенная и рваная. Однако, другой гардероб. Как будто, кто-то обратил маятник вспять. Будто время пошло назад, вернув всё во время капитанства Мугурумы. Сто лет тому назад. То же шихакушо – черное хакама и косодэ, поверх которого белой капитанское хаори с номером 9-го отряда. Иероглифом, вышитым черными нитками на белой ткани, сзади в области спины. Даже прическа та же, что и век назад. Никакого пирсинга в виде серьги в левой брови и левом ухе Мугурумы. Только татуировка в виде шестьдесят девятки виднеется из под распахнутого косодэ. Все, как и раньше. До побега из Сообщества Душ. Тот же злостный оскал, что и всегда, украшает лицо екс-капитана и холодный взгляд желтых очей направленный, куда-то вперед. Куда-то перед собой. На что-то находящееся напротив Мугурумы, или, может на кого-то. - Да неужели? Хах, ты слабак, оно уже моё! – Будто кто-то пропустил голос Кенсея через синтезатор, добавив металлический оттенок и повысив тембр. Прямо напротив седовласого капитана, стоял, хищно ухмыляясь, его, можно сказать, злой двойник. Он будто сфотографированный в режиме негатива. Точно такое же капитанское хаори с оторванными полностью рукавами, только черного цвета развевалось на ветру. Иероглиф – номер отряда на спине, был вышит белыми нитками. Белое косодэ, одетое под черным хаори, тоже без рукавов. под ним, же еще одно, такое же, только черного цвета. Опять же черного цвета хакама, обвязанное черным поясом, больше напоминающим канат. Черные носки – таби, белые шлёпанцы – варадзи. Кожа же пустого, была серого, мертвого цвета с металлическим отливом. Распахнутые черное и белое косодэ выставляли напоказ выбитую в области живота ярко-белыми чернилами татуировку в виде «96». В отличие от самого Кенсея, у которого на том же месте красовалась 69-ка, выбитая черными чернилами. Так же в отличие от Мугурумы, чьи волосы были седыми, волосы же пустого Кенсея были черными как смоль. Единственное, что было одинаковым у этих обоих, ну, во всяком случае, то, что было выставлено на обозрение – сама прическа. Ногти на руках двойника-негатива, были будто покрашены черным лаком. Губы, будто в черной помаде. В отличие от холодного взгляда желтых глаз Мугурумы, кроваво-красные глаза внутреннего пустого Кенсея смотрели на своего противника безумным, жаждущим крови взглядом, полным ненависти и некоего отвращения к стоящему напротив него вайзарду. Даже зампакто, которые, оба противника держали в руках, отличались, друг от друга по цвету. Даже металлический отлив лезвий отличался. Они оба – части одной души. Но оба они отличаются друг от друга кардинально. Не смотря на некую идентичность. Разница. Как добро и зло. Шинигами и пустой. Свет и тьма. Плоть и кость. Инь и Янь. Ну, почти, во всяком случае. И эти две противоположности, вот-вот должны столкнуться в поединке, исход которого решит, кто же будет королем, а кто лошадью. Еще мгновение и нависшая пауза исчезнет, и внутренний мир Кенсея станет ареной для битвы. Уцелеет ли это место, пережив еще одну схватку? Увидим… Мир внутри сознания Мугурумы, был поистине красивым местом. Зангетсу – зампакто Ичиго, скорее всего без колебаний переселился бы сюда. Никаких тебе небоскребов повернутых на 90 градусов, как впрочем, и весь мир Куросаки. Внутренний мир Кенсея, скорее напоминал красивое зеленое поле, которому не видно конца края. Поле, покрытое разного вида растительностью – травой, кустами а кое-где и деревьями. Разного вида. И вот, у одного из этих деревьев стояли, друг напротив друга, они. - Не спеши с выводами, мразь!! - Кинув сию фразу, как ответ в лицо пустому, Мугурума, тут же рванул в сторону противника выставив вперед себя Тачиказе одновременно для защиты и нападения, держа клинок в правой руке. И так, первый удар. Борьба за доминирование началась. Через секунду уже весь внутренний мир оглашали, звуки звона метала от ударов друг о друга лезвий клинков и взрывы от использованных техник. Противники один за другим то исчезали из виду, то снова появлялись, но уже в другом месте то и дело скрещивая клинки, еще не находящиеся в стадии шикая. Порой слышался то грубый голос Мугурумы, то высокий с металлическим оттенком, голос пустого двойника. Похоже, что наравне с борьбой на клинках и с помощью магии, шла и словесная война. Но бой всё продолжался. Ведь это не первое сражение этих двоих. Потихоньку начали появляться кратеры от попадания техник, некоторые растения и деревья уже горели. А сражение всё еще продолжалось, и до финала было еще далеко. Ни один из сражающихся не хотел сдаваться. Ни один не хотел отступать. Оба хотели победить. - Сдуй его, Тачиказе! – Внезапно выкрикнули в унисон оба бойца, снова стоя друг против друга. Мгновение и каждого из них, будто поглотил небольшой вихрь из фиолетового цвета реацу. Темно-фиолетовое реацу поглотило Мугуруму, а светло-фиолетовое – самого пустого. Секунда и странные вихри начали исчезать и постепенно рассеялись. Оба противника снова стояли друг против друга, держа в руках уже не клинки - катаны, а кинжалы. Синхронные движения держащих кинжалы рук обоих противников и уже сторону друг друга начали лететь то светло-фиолетовые, то темно-фиолетовые лучи, подобные серо, то извивающиеся подобно змеям, нити реацу, разрезающие на кусочки всё, что стояло на их пути. Уклон и контратака в ответ. Шунпо и удар мечем сзади. Снова уклон за секунду до фатального исхода и удар ногой сбоку с полуоборота. Оба бойца будто исполняли некий танец. Казалось, будто оба способны предсказывать движения друг друга. Не успел Кенсей выйдя из шунпо нанести режущий по диагонали удар по торсу пустого, как тот уже исчезал с помощью сонидо. И наоборот, не успел пустой, отменив сонидо, использовать на Кенсее одну из способностей зампакто, как Мугурума уже исчезал из видения. - Та сдохни ты, наконец! – Бой затянулся. Интересно, сколько прошло времени? Здесь – во внутреннем Мире Мугурумы Кенсея и в Генсее – мире Живых. Ранее красивая зеленая поляна, теперь уже была похожа на пожарище. Земля вокруг была изрыта кратерами и «руслами» от техник. Растительность была изрублена клинками, а кое-где горела вовсю от тех же техник. И посреди всего этого новообразованного Ада стояли они. Снова друг, против друга смотря один в сторону другого усталыми, но лютыми взглядами. Да, они оба уже прилично подустали. Оба немного прерывисто, но глубоко дышали. Каждый из них уже успел получить друг от друга. У обоих уже была разорванная и кое-где поджаренная одежда, заляпанная кровью. Кровью, и своей и противника. И с обоих пот тек рекой. Но, волей неволей возникал вопрос. Кто же из них больше устал? Кто же из этих двоих вымотан битвой и ранен сильнее? Чья воля к победе и желание убивать уже не так сильны. Чья решимость больше пошатнулась. - Получи… - Пустой, воспользовавшись отдышкой, решил попытать судьбу и рванул прямо на Кенсея. Мгновение и он уже злорадно улыбается во все 32 прямо в лицо Кенсею, воткнув тому в живот кинжал по самую рукоять. Ответ на вопрос «Чья возьмет» дан. Исход этого сражения ясен. Вайзард допустил ошибку. Он расслабился, а когда пустой атаковал его, слишком замешкался. И сейчас полным злобы, взглядом уставился в алые глаза пустого. Отхаркиваясь кровью. Пустой резко вытащив из брюха Кенсея копию Тачиказе, взял на себя инициативу и послал Кенсея ударом ногой в область раны далеко в полет. В ближайшее дерево. «Ах,…ты…гребаный урод…». Кенсей смог лишь подумать. Что бы высказать свои мысли у него уже не хватало сил. Да и резкий и довольно сильный, что и ожидалось от его двойника, удар в живот, послал его далеко и надолго. Прямо в стоящее недалеко позади Кенсея дерево, в которое и врезался спиной Мугурума. Что немного дезориентировало вайзарда. А пустой не собирался в это время прохлаждаться. - Уничтожь его, мой черный Тачиказе! – Приказал своему зампакто Пустой, в то же мгновение, выстрелив в Кенсея огромным лучом, а лучше сказать столбом реацу. Который будто полностью поглотило и самого Кенсея и дерево – его опору. Вайзард, опомнившись от удара в живот, даже не успел на это отреагировать, а лишь расширив взгляд и приоткрыв рот, смотрел на несущийся в его сторону столб света ярко-фиолетового цвета. Следующее, что он увидел это расплывчатый образ неба в его мире. Кенсей весь потрепанный, ободранный и обгоревший, прямо дымящийся, как дотлевавший костер, лежал, раскинув в сторону руки на земле. Тело ужасно болело, раны нестерпимо пекли. Хотелось орать на весь этот мир, но физическое состояние не позволяло. Даже лицо было обгоревшим, хоть Кенсей всё же успел закрыть его руками, сложенными в виде креста. Дерево снесло полностью, а на её месте стоял лишь обгоревший пенек. Кенсея же отнесло метров так на десять, и теперь он беспомощно лежал на земле. Ладонь правой руки невольно разжалась, и зампакто вывалившись из нее, упал рядом на землю. «Чёрт…чёрт, чёрт, чёрт!! Надо встать, надо взять клинок, надо продолжить сражаться. Надо победить!». Думал Кенсей, действительно делая попытки принять вертикальное положение. Но, mala suerte. Не судьба. Подошедший в это время пустой снова нагло пнул Кенсея ногой в живот. И повалил вайзарда на землю. - Слышишь Кенсей? Слышишь зон колокола в головке, а? Знаешь по ком он звонит? Правильно…. По тебе! – Сказал, злорадствуя пустой, смотря сверху вниз на Кенсея, упираясь правой ногой на живот Мугурумы. Прямо на то место, где была рана. Улыбка двойника стала еще ехиднее, и тот вдруг резко надавил пяткой прямо на рану в животе Кенсея. Мугурума не завыл, не закричал, не заорал. Но глаза рефлекторно расширились, рот приоткрылся, и из него хлынула кровь, но потом зубы снова стиснулись. Само же тело инстинктивно подалось вперед, будто пытаясь принять сидячее положение, но из-за ноги пустого, через мгновение снова опустилось на землю. Кенсей глубоко дыша, злобно смотрел на своего противника. А тот вовсю ухмылялся, как бы предвкушая грядущую расправу. - Об..людо~ок… - прошипел Кенсей. Когда же пустой злорадно ухмыляясь, опустил голову ниже, делая вид, будто не расслышал слов Мугурумы, тот недолго думая, плюнул ему прямо в лицо кровью. Которая успела скопиться во рту, после вытянутого из себя оскорбления в адрес противнику. Пустой злобно скалясь, принялся стирать с лица кровь, которая ненадолго ослепила его, при это не забыв злобно давить на рану Кенсея, пяткой. Но, Кенсей терпел и обратил внимание на кое-что другое. Противник отвлекся и не видел действий вайзарда. Это был его шанс. вайзард, скосив взгляд, вправо попытался пальцами дотянуться до лежащего рядом зампакто. Еще чуть-чуть, еще пару миллиметров. Только бы достать. Но, снова, mala suerte. Пустой ретировавшись, и увидев попытку Кенсея, проткнул ладонь Мугурумы лезвием своего клинка, уже бывшего в форме обычной катаны. «Тварь!!!». Лезвие катаны, похоже, ушло глубоко в землю, намертво припечатав руку Кенсея к грунту. - Ах ты сволочь, думал, что я не замечу, да? Думал, у тебя есть какой-то ничтожный шанс?! – Рявкнул пустой наступив убранной правой ногой прямо на лицо Мугурумы. Сломав этим ему нос. Потом, переступив через тело, подошел к лежащему рядом клинку и, взяв его, повернулся к Кенсею. Мгновение и теперь в области солнечного сплетения вайзарда торчала катана. Прохромив, похоже, тело седовласого насквозь. Кенсей ничего не мог сказать, лишь отхаркивался кровью, будучи наполовину распятым, на земле. И слушая ужасный, победный хохот пустого. Еще целая левая рука, попробовала, будто дотянутся до неба, что рассмешило пустого еще больше. Но, потянувшись пару секунд вверх, обмякла и упала на землю. «Ч-ч-черт~… Неужели…это…всё? Проклятье.… Этот урод…». Раны были очень серьезными. И ничего хорошего не предвещали. Кенсею ставало всё труднее и труднее дышать. Даже пошевелить конечностью было неимоверно трудно. Всё вокруг стало расплываться, свет начал снова исчезать, звуки затихать. Стало холодно. «Дьявол, похоже, он, сволочь, достал меня таки… Видно, пришло моё время… Грязный ублюдок. Черт... Простите …. Меня… ». И тут в голову буквально врезались, будто автомобиль на полной скорости в кирпичную стену, воспоминания. Картинки из прошлого. Лица разных людей, друзей и знакомых. Всё они были такими яркими, будто живые. Особенно лица его друзей, лучших друзей. Тех, кто был рядом с ним весь этот век. Собратьев-вайзардов. «Нет! Нет, ты так просто не станешь королем, сраный ублюдок! Даже не надейся! Я не сдам тебе тут хозяйничать, не умру, не проиграю такому ублюдку, как ты! Я не могу сдохнуть, зная, что ты причинишь им боль… Я выйду победителем и на этот раз! Размазав тебя по этой земле, по которой ты так хочешь гордо ходить!!». Кенсей как мог, бился до последнего, пытался пошевелиться, встать, отогнать от глаз белую пелену. Бороться за жизнь. Но, снова не судьба. Последнее, что он увидел, это силуэт уходящего куда-то пустого и слышал его пронзительный хохот. А потом, тишина, пустота и кромешная тьма. Почти. Ведь он всё еще чувствовал что-то. Холод. Боль от ран, слышал, можно сказать, свои мысли, стук своего сердца. Он еще не умер. Еще есть шанс. Надо только попробовать дозваться до НЕГО. - Эй, ты меня слышишь? Уверен, что слышишь… Ты, хочешь, чтоб этот ублюдок стал твоим хозяином, чтоб стал править этим миром? Чтоб завладел нашим телом. Ты желаешь этого, Тачиказе?! Ответь мне! Дай мне еще шанс! Дай мне свою силу, дай мне хоть часть своей силы! Ты ведь не хочешь так жалко умирать? Прошу…. Сделай мне услугу в последний раз, пожалуста! - ЧТО?!?! КАК?!?! - Тишина исчезла, темнота рассеялась за секунду вместе с пустотой. В мире Кенсея будто случился взрыв. Пустой, успев уже уйти на хорошее расстояние, резко повернулся и теперь растерянным и потрясенным взглядом наблюдал. Смотрел на огромный столб лилового цвета реацу. Поднимающийся прямо до небес и идущий как раз с того места, где лежал поверженный Кенсей. Еще через секунду этот столб, начал будто втягиваться куда-то в землю. Но на самом деле он распадайся на струйки реацу, втягивался прямо в рукоять клинка, и это же реацу начинало, как по трубочке впитываться в само тело вайзарда, растекаясь по всем венам, артериям, капиллярам. Даже по нервам. Заполняя всё тело, как вода из крана заполняет шарик. Правда, в отличие от шара, Кенсей не вырастал в размере, грозившись лопнуть. Но его раны, какие бы они не были, начали быстро затягиваться, странно дымясь. Тачиказе, в буквальном смысле лечил Кенсея, отдавая ему своё реацу. Всё же они, часть одного целого. Кенсей быстро приходил в себя. Резко открыв, закрытые до сих пор глаза, он медленно поднялся с земли. Еще мгновение, и он, вытащив из тела оба клинка, теперь уже держал их в обеих руках. Устремив свой, полный злобы, ненависти и жажды крови взгляд, прямо на подбежавшего обратно пустого. Тот же, подойдя, увидел это начал пасовать, попятившись назад. - Ты…урод, решил посягнуть на мою собственность?! На моё тело и моих друзей?! Тогда пора платить за жильё!! БАНКАЙ!!! - Неееееет!! …. «Что? Где я? Я победил? Точно... Фух... Стоп, что-то не то.... Маширо!!». Кенсей открыл глаза. То, что он увидел, придя в себя, повергло его в ужас. Да, да именно в ужс. Да, он выиграл, вновь уничтожив своего внутреннего пустого. Но его глаза, всё еще смотрели сквозь маску, которая не хотела спадать с лица. Сам же Кенсей нависая над Маширо, одной рукой, по прежнему закованной в кость, замахнулся катаной над её головой, а другой рукой, такой же скованной в кость, уже грозился стереть Куну в порошок своим Серо. Спрятанные за маской глаза Кенсея расширились от ужаса, которого он никогда не испытывал. Мысль о том, что могло случиться не получи он снова контроль над телом или хотя б опоздай на секунду. Рот, рот Кенсея, а не маски открылся, но сам Мугурумы не мог вымолвить и звука. Тело замерло, находясь, будто в состоянии аффекта или ступора. Но тут, будто удар молотком по голове. Быстрое движение рукой в сторону и комок реацу в виде сферы, просто рассыпался на духовные частицы. А клинок, выпущенный из руки, вонзился лезвием в сырую землю. Сам же Мугурума попятился назад. «Черт, чёрт! Вот проклятье!! Еще ж немного и всё! Ксо…Ксо, Ксо, Ксо…. Грёбанный ублюдок, ты же почти... Дьявол... Маширо…». Маска мешала, она не хотела отменяться, отваливаться от лица, распадаться на духовные частицы. В ней было трудно дышать и вообще думать. Как в темнице. «Надо снять, снимись наконец-то!!» Кенсей засунув пальцы в прорези для глаз, начал пытаться снять маску. Еще раз, еще, еще. Он вкладывал почти всю свою силу, и вот. Послышался треск и через мгновение, маска, треснув, спала с лица. Вернее лишь верхняя её часть. Выставив на обозрение, так сказать, лоб, глаза и нос Мугурумы. Нижнюю часть лица Кенсея, а именно верхнюю и нижнюю челюсти. До сих пор скрывал осколок маски. Оторванный кусок маски быстро рассыпался на порох. Но, Кенсей даже не обратил на это особого внимания. Сейчас, бывшего капитана не волновало ничего. Ни то, где он, ни то, сколько сейчас времени. Ничего, кроме его бывшего лейтенанта. - Эй, ты слышишь меня? Ты как? В порядке? – спросил Кенсей, подойдя к Куне поближе и сев рядом перед ней на корточки. «Черт возьми…. Не могу поверить…. Этот урод, чуть было не убил не только меня, но и её. Чёрт возьми, а если бы я не успел. А если бы…. Проклятье! Тачиказе, ты как всегда вовремя... Проклятье...». Маширо, до 1-го сентября можешь не отписываться, я все равно не смогу ответить.
Куна Маширо: Она стояла невдалеке, и наблюдала. Просто смотрела, ничего больше. Вот Кенсей вновь позвал ее по имени, а Маширо не ответила. Смотрела, чувствуя как от головы распространяется страшное, липкое, невыносимое чувство. Боль. Она знала о боли все – натерпелась, приходилось терпеть, ведь каждый шинигами – воин. А воины должны испытывать на собственной шкуре стальные тиски, сжимающие виски смертоносной диадемой, чувствовать, как незримое черное пламя поглощает тело, сжирая каждый его сантиметр. Вот и Маширо сейчас чувствовала, как конечности пропадают, а голову будто окунули в расплавленное железо. В глазницы словно медленно вдалбливали стальные колья, а в горле раз за разом взрывался вулкан. Она не привыкла испытывать такую муку. Она не хочет. Она не готова выдерживать натиск этого всепоглощающего наказания. Она… - Аргх… - вот Кенсей упал на колени, выронив свой духовный меч, который с глухим стуком упал рядом с ним. Раздался сдавленный треск – это ломалась костяная маска, в которую было заковано лицо Кенсея. Маширо не понимала, практически не хотела понимать, что происходит. Не контролируя себя, она сначала метнулась к бывшему капитану, а потом словно встретив обжигающую преграду, отдернула руки и отскочила на три метра от него. Тряхнула головой, разметав зеленые волосы, издала глухой стон и выгнулась, схватившись руками за голову, словно пытаясь отодрать ненавистную маску в форме головы кузнечика. Не получается, слишком крепко сидит, а сознание то угасает, то вновь вспыхивает всеми цветами радуги. Мыслей нет, мысли ушли, оставив после себя только выгоревшую пустыню. Маширо металась, пока Мугурума сражался со своей темной частью, падала на колени, снова вставала, отбегала и вновь лишалась равновесия. Со стороны это могло выглядеть так, словно в девушку вселились бесы. Сдавленные крики, что доносились до Кенсея, постепенно утихли и девушка замерла, пытаясь отодрать от своего лица костяную броню. Ногти царапали кожу, по белой поверхности маски скользнули капли крови. Долгожданный треск, и маска поддалась. Неохотно, сложно, но поддалась. Тонкая трещина пробежала через правую глазницу, и Маширо рванула, не помня себя от боли. Словно агония, ее поглотило «нечто», и открыла глаза она уже внутри себя. - Где я? – только выдохнула уставшая девушка, вставая и оглядываясь. Ее внутренний мир был похож на плодородную долину, которая так странно соседствовала с выжженной степью. С болью в карих глазах, Куна сделала пару шагов и остановилась, чувствуя чужое присутствие. – Эй, ты! Оставь меня в покое, слышишь?! – крикнула Маширо, следя глазами за мелькнувшей где-то над ней темной тенью. Тень рассмеялась, и Куна оттолкнулась от земли, и устремилась вдогонку. Вот тень, которая при детальном рассмотрении оказалась зеркальной копией Маширо, только с черными волосами, глазами, которые страшно напоминали глаза Хичиго, Пустого Куросаки, и одетую в черный гимнастический костюм, с белыми вставками, остановилась напротив Маширо. Пустая смотрела на своего оригинала с нескрываемой насмешкой, и Маширо поглотила банальная ярость. Редко кому удавалось увидеть эту беззаботную оптимистку в таком состоянии. В глубине ее глаз заполыхало настоящее пламя, и Маширо вытянула вперед руку, ткнув указательным пальцем в грудь своей темной половины. - Уходи! – крикнула она, сведя брови к переносице и приготовившись к скорому бою. А он должен был быть, конечно, какой Пустой отдаст тело просто так? Темная Маширо усмехнулась, так непохоже на настоящую Куну, и в ответ только пронзительно рассмеялась. Маширо хотелось прямо сейчас сорваться с места, устремиться к ней, наподдать как следует. Так сильно давило на нее осознавание того, что сейчас ЕЁ тело не принадлежит ей. Что ею управляет, помыкает это чудовище. Стало противно. - Может, это ты уйдешь? – лениво осведомилась Пустая, чуть сгибая колени и отводя назад руки. Привычная стойка самой Маширо, когда она готовится к драке. – Гомен, но ты недостойна иметь власть надо мной. Признай~… - пропев это, Пустая атаковала, мгновенно пропав в шинпо (или сонидо), оказавшись над головой своей хозяйки и нанеся мощный удар той ногой в плечо. Чудом успев отвести корпус, Маширо вскрикнула от тупой боли ,что разлилась от плеча по всей руке и даже передалась голове. - Размечталась. – сквозь боль хихикнула Куна, тоже пропадая в шинпо и переместившись к своей противнице. На какой-то момент можно было сказать, что даже силуэты девушек пропали, растворились, в невероятной скорости наносимых ударов. Вот вайзард услышала долгожданный вскрик – Пустой прилетело кулаком в солнечное сплетение, и та не сдержала возгласа боли. Мощный удар заставил Маширо откинуться и пролететь метра три, врезавшись спиной в зеленую травку ее внутреннего мира. Странно, но меча у Куны сейчас не было. Занпакто лежал в отдалении в семь метров от нее, и Куна сейчас не имела возможности дотянуться. Ее вновь атаковали – Пустая оказалась сверху, сложив руки в замок и с огромной скоростью несясь вниз ,стремясь размозжить Маширо голову. Та откатилась в сторону, сцепив зубы. Сейчас ее покинула та ее привычная легкомысленность, даже улыбки не было. Сосредоточившись на победе, Пустая и шинигами, пусть и бывшая, самозабвенно устраивали друг другу фарш-мажор. …сражение затянулось. Маширо уже тяжело дышала, ее противница тоже. Прислонившись спиной к дереву, Куна ждала удара. Сейчас ход был за Пустой, которая стояла в воздухе перед Маширо, готовясь нанести смертельную атаку. Возможно, для Маширо бы все кончилось бы в следующую минуту, когда восстановившуюся тишину грубо разорвал металлический крик темной половины Куны, которая понеслась на ненавистную ей хозяйку со скоростью небольшой кометы. Куна вскинула голову и ответила тем же, оттолкнувшись от земли и устремившись навстречу к Пустой. Два крика слились в пугающую какофонию. Из двух ударов в цель попал только один, а в поднявшейся пыли невозможно было сказать, чей именно. Возможно ,Маширо. Возможно, ее оппонента. -Кха!.. – раздался всхлип посреди облака пыли, и к земле устремились алые капли. А вслед за ними, камнем на траву рухнула Маширо. Из уголков рта выбежали две струйки крови, правая рука уже не двигалась, все тело было испещрено следами от ударов, которые все таки в цель попали. С травой слились разметавшиеся зеленые волосы. Одной рукой девушка зажимала сквозную рану в животе, а вторая безвольно лежала у бока. Пустая смеялась. - Ты еще не сдохла? – поинтересовалась она, насмешливо кривя бледные губы в ухмылке, и высокомерно глядя сверху вниз на лежащую на траве Маширо. – Ты стойкая. Однако, ты понимаешь, что следующий удар будет для тебя последним? – хриплый высокий смех, и темная Маширо сжала в кулак руку, которая была в темной крови, подобно перчатке охватившей конечность до локтя. Пустая тоже выглядела изрядно побитой. Из носа струилась кровь, гимнастический костюм на спине был разодран, и на белой коже синел сильнейший ушиб. Кровоподтеки изукрасили тело обеих девушек. Разница была разве что в наличии у одной круглой дыры в животе. Маширо с ужасом поняла, что даже без последнего удара погибнет. «Что делать? Что мне делать? Кенсей.. . я не могу просить у него помощи сейчас. Да и…» - она грустно усмехнулась чрез боль. – «Я постоянно прошу у него помощи…» - тем временем, ее противница уже готовилась раздробить череп Куны, одним мощным и точным ударом. Хохоча, Пустая буравила взглядом Маширо, и готовясь устремиться к ней сверху, вновь набрав невероятную скорость. - Все кончено. – с широкой ухмылкой сказала она, занося руку и ныряя вниз, готовясь размозжить голову своей нерадивой «хозяйки». Засвистел ветер, поднявшийся от движения Пустой, а Маширо с болью и в теле, и в глазах смотрела на приближающуюся смерть. Скосив глаза, она увидела в двадцати сантиметрах от левой руки свой клинок, и в ней снова затеплилась надежда. С трудом оторвав ладонь, тоже перепачканную в крови, от раны, девушка потянулась к рукояти лежащего на траве занпакто, и что есть силы дернула его на себя. Тем временем, Пустая уже была очень близка к своей цели, и Маширо, зажмурившись, выставила перед собой меч. … Их лица друг напротив друга. Она смотрит в глаза своему зеркальному отражению, изо рта которого струится черная кровь. Клинок пропорол грудную клетку Пустой, и та тяжело навалилась на свою убийцу. - Ты… су… - прошипела темная Маширо, прежде чем последние остатки жизни, подаренной ей когда-то, не покинули тело. Маширо вздохнула. Когда она открыла глаза, то первым, кого она увидела придя в норму, был Мугурума. А сама она сидела на коленях и смотрела пустыми глазами, сквозь прорези маски, в землю. Она не помнила ничего, что происходило, пока она была в своем подсознании. Только что ее терзала боль, а теперь… теперь она могла вздохнуть полной грудью и перестать сходить с ума. Только вот… маска мешает. Крепко сидящая на лице хозяйки, она только позволила небольшой части отколоться, открыв для мира правый глаз Куны. Ошеломленно моргнув, девушка смотрела в лицо своего бывшего капитана, а потом инстинктивно схватилась за живот, где недавно чернела дыра. «Ее нет…» - поняла Маширо, вспомнив, как смотрела на нее ее темная половина перед смертью. И смертью ли?.. На девушку разом нахлынули те воспоминания о страшном существовании, что она провела будучи неадекватной убийцей. Стало противно, страшно, стыдно. – «Как же я могла? Неужели это случилось со мной?» - не верила Маширо, пока не услышала ободряющий голос Кенсея. Она вцепилась руками в его плечи, словно не веря, что это правда ее бывший капитан. - Кен… сей?.. – спросила она, прежде чем из открытого глаза скользнула по щеке слеза. – Снять… маску… - прошептав это, она вскинула руки к лицу и начала неистово сдирать с него остатки костяной брони, в форме головы кузнечика. Было больно, но она терпела, закусывая губу. – Че~рт… - наконец, маска поддалась и опала, не достигнув земли. Рассыпавшись на мельчайшие частички, маска оставила на лице Куны только воспоминание в качестве осколка, что прикрывал правую щеку и часть подбородка. – «Плакса!» - мысленно укорила себя Маширо, не сдерживая слез, хлынувших из глаз после того, как она избавилась от сковывавшей ее брони.
Muguruma Kensei: Да-да, дас ист майн бред на ночь... - Кен… сей?.. – Её голос, да голос именно её. Не тот, вовсе не тот жуткий, металлический голос её внутреннего холлоу, а её собственный. Немного притихший, чуть охрипший, но всё равно такой же, как и раньше. Такой знакомый, и даже родной. Голос Маширо Куны наверно впервые приятный для его ушей и не вызывающий раздражение. У Кенсея сразу же отлегло от сердца. «Слава Ками. Всё в порядке…». Даже в темноте через огромную щель в маске, можно было увидеть её зеленого цвета глаз, смотрящий прямо на него. После её слов по её щеке сразу покатилась слеза. А его правая рука, будто сама по себе потянулась, вперед разжав пальцы, которые медленно и легко коснулись её щеки, стирая с нее эту же слезу. - Плакса.… Всё закончилось.… Вставай… - Тихо и без ноток приказа, которые часто звучали в его голосе, будто успокаивающе проговорил Мугурума, вставая с корточек. Если бы осколок маски не скрывал нижнюю часть лица вайзарда, Куна имела бы возможность увидеть улыбку на его лице. Небольшую мягкую улыбку, которую редко когда можно наблюдать на его всегда серьезной и немного задумчивой физиономии. Но, увы, и сейчас её никто не имел возможности лицезреть. Встав с земли, Кенсей протянул свою правую облаченную в костяную броню руку, дабы помочь своему бывшему лейтенанту встать с холодной земли. Всё же бой с внутренним холлоу невероятно сильно выматывал. Даже сам Кенсей сейчас еле-еле стоял на ногах, а что же говорить о самой Маширо. Плюс, этот бой, эти бои сильно отличались от тех, с которыми вайзарды столкнулись в своем внутреннем мире впервые. После их знаменитого превращения. Сейчас они столкнулись со своими холлоу во второй раз, но на сей раз уровень сложности был повышен в два, если не больше раза. «Если бы не ты, Тачиказе.… Теперь я перед тобой в долгу, напарник…». Мугурума всё еще не переставал благодарить свой клинок, своего помощника, выручившего Кенсея в самую последнюю минуту. Перед глазами до сих пор стояло серое лицо его внутреннего холлоу, полное удивления и ненависти в адрес Мугурумы. «Ты больше не вернешься, ты больше не посягнешь на моё тело и мою душу, ты больше не причинишь вреда ни мне, ни моим друзьям и близким. Ты больше никогда не будешь королем!! Я не позволю…». Поклялся сам себе Кенсей. Он больше не даст этой твари управлять собой, использовать его как оружие приносящие смерть близким и друзьям Кенсея. Дорогим ему людям и тем, кто её не заслуживает. Теперь он сам себе хозяин. И его сила, этот проклятый дар не никогда будет им помыкать… «Никогда…» - Снять… маску… - Голос его екс-фукутайчо и последовавшие за ним странные вывели Кенсея из его мыслей. Всё еще с протянутой рукой, он наблюдал как Маширо до сих пор сидя на холодной земле, схватилась руками за свою маску усердно пытаясь снять её со своего лица. Сам же Мугурума просто наблюдал, молча всем за этим, не пытаясь вмешаться. Честно говоря, он сомневался, что у Куны получиться отодрать от лица это подобие черепа насекомого, ведь у него самого это едва получилось. С большими усилиями, болью и то не полностью. Но, через пару секунд, послышался странный треск, и Мугурума, с удивлением наблюдал, как маска Маширо распадается на духовные частицы. «Надо же! У нее получилось…». Правда, как и у самого седовласого вайзарда, маска Куны не полностью исчезла. Небольшой осколок от костяного черепа остался у нее на лице. Немного, не полностью закрывая правую часть лица. Но теперь он мог видеть её лицо, её полные слёз глаза. - Успокойся... Перестань плакать… - тихо и успокаивающе проговорил седовласый вайзард, снова сев на корточки перед ней, протянув праву руку к её лицу, легонько проведя по левой щеке закованными в кость пальцами. И потом, чуть повернув её голову, так, чтоб залитые слезами глаза Куны смотрели на него. «Представляю, чего ты натерпелась…». Её слёзы можно было понять. Ни один шинигами, никто в целом мире не переживал того, что пережили эти двое. Никто и никогда, разве, что кроме остальных вайзардов, если они уже снова вернули себе контроль над телом и душой. Но сейчас, всё закончилось. Они победили зло внутри себя. С большими усилиями, но одержали-таки победу. Снова и дай Ками, навсегда. Левая рука, вытянувшись легла на её левое плечо. Правая – скользнув пальцами по лицу на правое. Янтарные глаза Кенсея смотрели прямо в её зеленое глаза. Наступила небольшая, продлившаяся пару секунд, пауза, по окончании которой, Кенсей убрав с плеч Куны свои руки, снова встал и осмотрелся, сузив взгляд. - Надо уходить… мы тут с тобой сильно засиделись… - И, правда, сильно. Судя по всему времени с того момента, как Кенсей собственной персоной сюда пожаловал, прошло приличное количество. Плюс, возвращая должки своим внутренним пустым, устраивая в своем внутренним мире разборки, Кенсей и Маширо успели прилично растрезвонить своим реяцу по всей округе. Риск появления как пустых, будто стервятников на свежую кровь, так и шинигами, как гиен на скопище этих же стервятников, был очень велик. И если кучка холлоу представляла не сильную угрозу для екс-шинигами-вайзардов, даже находящихся сейчас не в самом лучшем состоянии. То, появление Богов Смерти было отнюдь нежелательным. Не смотря на тесные связи в прошлом, сейчас с ними вряд ли договоришься, особенно в таком, пустом, состоянии. Поэтому надо поскорее смываться отсюда. Бежать с кладбища и спрятаться где-то, заглушить реяцу и немного отдохнуть. К слову об отдыхе. Ведь они до сих пор не ели, Кенсей во всяком случае. Голод вновь проснулся, хоть и не был столь сильным, как раньше. И всё равно, как и раньше, хотелось не человеческой еды, а человеческих душ. Не смотря на то, что от одной мысли об этом Кенсея передергивало, и пробивал холодный пот. Альтернатива была, это холлоу. Но, Мугурума решил не думать пока об этом. Главное сейчас убраться из кладбища восвояси. Но куда? В ангар что ли? Их старое жилище всё еще целое. По крайней мере, о нем до сих пор никто не знает… «…и надеюсь, не узнают.… Пока что можно отправиться туда. Жаль, что теперь барьер Хаччигена нас не спасет, ну и бог с ним. Что-нибудь придумаем. А пока что…». Кенсей повернулся лицом к Маширо, смотря на нее задумчивым взглядом. «Интересно, хватит ли у нее после этого сил на то, чтоб смыться сейчас отсюда». Сам Кенсей сейчас был почти на гране изнеможения, а что говорить о ней. Конечно Мугурума, не смотря ни на что, всегда считал Маширо очень сильной и выносливой, никогда не сомневаясь в её силах. Но сейчас, оценивая всё на своем примере, решил все, же не рисковать. «Пора двигать к чёрту отсюда подальше». - Сваливаем отсюда, пока сюда не слетелись холлоу или шинигами. Контакты с ними нам сейчас вовсе не нужны… Реяцу скрой.… И держись крепче, поняла?… - сказав это и не дожидаясь ответа, Кенсей резко схватив своего зеленовласого екс-лейтенанта и легко взяв её на руки, как обычно делают в фильме, развернулся и, сориентировавшись в пространстве, рванул через ряды из сотни надгробий, статуй и крестов. В сторону выхода из этого и без них мрачного места, скрывшись во тьме. И быстро, иногда уходя в сонидо, и через пару мгновений выходя из него и полностью заглушая реяцу, устремился в сторону их старого убежище. Ангара вайзардов. ---------> Ангар вайзардов Я решил, что пора двигать отсюда, надеюсь ты не против, Маширо?))
Куна Маширо: Она плакала, по детски растирая руками слезы по лицу. Тихо всхлипывая, не глядя на бывшего капитана, Куна совсем не походила на шумную себя, которая всегда раздражала Кенсея детским и очень громким поведением. Маширо чувствовала себя потерянной, грязной, запачканной в чем-то очень неприятном. Она убивала?.. Наверняка, пока была в той неуправляемой форме. Сколько душ она съела, не понимая, что творит?.. Что было бы ,если бы не Кенсей, который встретился так вовремя?.. Кенсей что-то сказал, и она вскинула лицо к нему, расширившимися глазами смотря на него. Его лицо все еще отчасти скрывала маску, как и ее, впрочем. Даже голос бывшего капитана девятого звучал как-то глухо, из-за большого осколка, прикрывающего рот и подбородок. Девушка не успела ответить, и вайзард уже присел перед ней на корточки, успокаивая, и Маширо захотелось сказать ему банальное «спасибо». Что она и сделала, впрочем. - Спасибо… Кенсей… - шепнула она, когда его жесткие, все еще закованные в тяжелую костяную броню, пальцы коснулись ее щеки, утирая скользнувшую по ней слезу. Она не знала, как сейчас выглядит, но явно не самым лучшим образом. Встрепанные зеленые волосы, как в то время, что она еще была шинигами, кое-где порванный и потрепавшийся гимнастический костюм, да еще и белые костяные «сапоги» на ногах. Очки свои она где-то потеряла, но сейчас эта потеря ее волновала меньше всего на свете. Девушка действительно чувствовала сильную слабость после сражения с некто в своем внутреннем мире, пальцы ее подрагивали, да что там – дрожали, ходунои ходили. Но она не собиралась заявлять Мугурума, который тоже был не в лучшей форме, и которому тоже досталось не меньше ее, что она не в состоянии что либо делать. Потому она, опираясь на руки, сначала попыталась встать на четвереньки (что получилось весьма относительно), а потом и распрямиться. Но продержав равновесие несколько секунд, она сделала небольшой нетвердый шаг к Кенсею и наглым образом на него оперлась, обмякнув и вцепившись пальцами в его майку. Тот, судя по всему, находился в раздумьях касательно их дальнейшего плана действий, и Куна не стала ему мешать. - Надо уходить… мы тут с тобой сильно засиделись… - да, он прав. Мало ли, кто может прижать на такие сильные духовные силы, только что едва не разрушившие все кладбище к чертям собачьим. Кивнув, Маширо поймала себя на мысли, что снова хочет есть. Причем, не свои любимые охаги, а души. Человеческие души. Мысль об этом была ей противна, и вайзард даже поморщилась. Тут, видимо, придя к какому-то определенному решению, Мугурума повернулся к своей спутнице, задумчиво на нее посмотрев. В ответ Маширо даже попыталась улыбнуться, но получилось не очень. Бросив все попытки выглядеть как обычно , что не было возможно в принципе, девушка открыла рот: - Да, но куда?.. – договорить ей не дали, Кенсей схватил ее и взял на руки. Толком не став ему возражать, ибо бесполезно, Куна только вцепилась в него и зажмурилась, когда ей в лицо ударил ветер, из-за скорости шинпо, с которой рванул Мугурума. >>> Ангар не против х)
полная версия страницы